Скандинавская мифология (Кирилл Королев)
Всякая мифология – плоть от плоти народа, её создавшего. В ней, как в зеркале, отражаются характер народа-родителя, ценности, которые он превозносит и лелеет, – и антиценности, им порицаемые и отрицаемые; также мифология, точнее, самый её дух, находится в непосредственной связи со средой обитания народа-мифотворца. И весьма любопытно сравнивать между собой мифологические системы разных народов, обнаруживая в последних упомянутые выше соответствия и противопоставления. Особенно богатый материал для сопоставлений подобного рода даёт Европа – по причине своей компактности в сравнении с другими материками. Чем дальше на север от колыбели цивилизации – Средиземноморья, – тем суровее становится дух мифологии, тем жесточе делаются боги, кровопролитнее битвы, трагичнее конфликты и безнадёжнее судьбы. И своего апогея это "нарастание драматизма" достигает в мифологии крайнего европейского Севера – в мифологии скандинавов.
Достаточно сравнить картину скандинавского мифологического мироздания с аналогичной картиной, допустим, мифологии греческой, чтобы почувствовать разницу в мировосприятии народов: студеное безлюдье с редкими хуторами у скандинавов – и напоенные солнцем, плодородные, густо заселённые земли у греков. "Несовпадение менталитетов" столь очевидно, что поневоле усомнишься в правомерности отнесения и греческой, и скандинавской мифологических систем к общей индоевропейской мифопоэтической традиции.
Для скандинавской мифологии – в том виде, в каком она дошла до наших дней, – характерно одновременное бытование в двух "измерениях". Первое – то самое существование вне времени, "здесь" и "сейчас", в круге вечного возвращения, как назвал этот мифологический принцип Мирча Элиаде: "Всё повторяется до бесконечности и на самом деле под солнцем не случается ничего нового. Но это повторение... придаёт событиям реальность". Второе "измерение", напротив, наполнено временем; это внутреннее время мифологической системы, определяющее и описывающее её возникновение, развитие – и гибель; вся мифология скандинавов, все действия богов и героев подчинены единому, разворачивающемуся во внутреннем мифологическом времени эсхатологическому сюжету о гибели мироздания в языках пламени (или, по другой версии мифа, во вселенской стуже). И эта "предустановленная эсхатологичность" проводит чёткую разграничительную черту между скандинавской мифологией и другими индоевропейскими мифологическими системами. Эта "мифическая идеология" уникальна, и вряд ли будет преувеличением сказать, что в ней в полной мере отразилось мироощущение жителей европейской периферии, обитателей сурового Севера.