Очерк первоначальной истории земледелия в отношении его к быту и языку русского народа

Эту песнь мы хлебу поем,

Слава!

Хлебу поем, хлебу честь отдаем,

Слава!

Первоначальная, полудикая жизнь почти всякого народа разделяется на два главные периода: быта кочевого и пастушьего и быта оседлого, земледельческого, и эти два периода оставляют следы свои не только в филологическом изучении языков, но и в языческих верованиях всех народов. К первой эпохе относятся обоготворения неба и светил, по преимуществу; известно, что первыми нашими астрономическими сведениями мы одолжены пастухам.

С введением хлебопашества обоготворение земли как матери, кормилицы берет верх над богами неба или сливается с ними в символическом, всеоплодотворяющем браке, творческой силы мужа (неба) и производительной силы женщины (земли).

Все народы почитали хлеб Божиим даром; немцы называют его _gottes_Gave,_gottes_Gabe._Как у нас Божий хлеб и богатство, имевшие, вероятно, смысл, подобно чешскому _zbozi,_хлебное изобилие, урожай, почему у нас и пословицы: «У кого хлеб родится, тому и веселиться (тому и жениться); все добро за хлебом; дорогой товар из земли растет; животинка водится, где хлеб родится», и проч., указывающие все на то, что в хлебе и богатство. При жатве хлеба оставлялось в Германии несколько колосьев в честь _Frau_Code_(или _gute_Frau),_и тот же обычай повторяется в Литве в честь Ругия баба (Ругия, рожь), а у нас в честь Волота или Волоса. У южных славян сохранились доныне девичьи пляски и игры при наступлении жатвы, где одна девушка, убранная колосьями и полевыми цветами, разыгрывает роль какой-то царицы, или богини земных плодов; ее зовут Додола, Драгайка, Пополуга (Плуга?).

У нас, в России, соответствует сему обычаю обряд — украшать последний сноп, называемый именинником, разноцветными лентами или наряжать его в сарафан и кокошник; и носить таким образом с плясками по деревне или на господский двор с поздравлением об оконченной жатве.

Кроме сего обычая? не встречается на Руси особых жатвенных празднеств; но вероятно, что они перешли вместе с Новым годом и осенним праздником Овсена на Васильев день и слились с Колядами. Так встречается 1 января обрядное варение первой гречневой каши из новых круп, с приговорами и замечаниями на будущий урожай; в этот же день в Великой и Малой Руси обряд обсыпания яровым хлебом: дети ходят по избам с поздравлениями и обсыпают избы и самих хозяев зерновым хлебом с песнями и приговорками:

 Ходит Илья

 На Василья,

 Носить пугу

 Житяную:

 Де замахне —

 Жито росте;

 Роди, Боже,

 Жито пшеницю

 Всяку пашницю,

 В поле ядро,

 А в доме добро!

Хозяйки бережливо сохраняют эти разбросанные зерна на будущий засев. Тот же обряд совершается и у южных славян полажайником в Бадный вечер (канун Рождества Христова); причем замечательно, что когда у нас предвещается хозяину одно хлебное изобилие, у сербов от пастушьего периода сохранилось и предвещание на изобилие скота; и именно полажайник, взявши кочергу, бьет ею чурбан догорающего в печи бадняка так, чтобы искры летели, и, исчисляя все роды скота домашнего, предвещает хозяину их по стольку, по скольку летит искр с бадняка по каждом ударе. В наших свадебных обрядах осыпают также деньгами и хлебом новобрачных, а также кладут их на ржаные снопы в знак богатства и плодородия: «и постели слать, как завелось исстари, брать ржаных снопов тридевять» (свадьба Василия Ивановича). Самый обычай поднесения хлеба-соли, как и разные обычные печения хлебов и караваев, имеют, вероятно, все одинаковое символическое значение, хотя временем оно частью вовсе утратилось.

Мы сказали выше о гречневой каше 1 января; тот же обычай встречается и в так называемые овинные именины; в день Феклы Заревницы: когда начинают молотьбу нового хлеба, молотильщики угощаются в овине[186 - 52 У язычников служили овины местом молитвы: «и огневи молятся под овним», или же: «молятся под овином». Откуда, вероятно, и пословица: «церковь не овин». Но эти факты скорее относятся к обоготворению огнища и очага, чем к земледельческому значению, ибо овин не что иное, как печь, и в происхождении своем имеет близкое сродство с немецким _Owen_или _Ofen,_печь.] новой кашей: «Хозяину хлеба ворошок, молотильщикам каши горшок».

Как прежде, так и доныне русский человек не любит определенное астрономическое времяисчисление и, скорее, означает разные времена года явлениями природы или церковными праздниками и постами. Замечательно при этом то, что пожинки, дожинки или спожинки, т. е. жатва, падая у нас на Успенский пост, приняла в некоторых местах в честь Богоматери название Госпожинки.

Так, вероятно, и древнеславянские названия месяцев относились не столько к тому или другому месяцу, как к известному времени года, время трав, цветов, жатвы, посева их, что объясняется тем, что, например, имена: Травен, Цветен, Серпен относятся к двум месяцам, и посему должны были различаться впоследствии прилагательным мал или велик Травен или Серпен. Точно так же и ныне наш крестьянин время малого и великого Серпена называет страдой или спожинками, время наибольшего труда (страдания) и жатвы. Точно так же принял у нас сентябрь имя бабьего лета, праздника бабьих работ, потому что с этим месяцем оканчиваются отчасти земледельческие работы мужчин, а начинаются работы женские: заготовление льна, пряжи, рубка капусты, варение пива, соленье и прочие приготовления зимних припасов, возлагаемых на деятельность домохозяйки.

Почти каждое занятие имеет в нашем сельском быту свои определенные дни, и они для более удобной памяти означаются частью церковными праздниками, а частью и самими сельскими работами, так что в народе многие дни соединяют в себе имя Святого Угодника Православной Церкви с наименованием чисто земледельческого происхождения; так, например: Алена-льяница, Иеремия-запрягальник или запашник (запрягают соху и начинают пашню), Феодосия-колосница (начинают хлеба колоситься), Акилина-гречишница (посев гречи), Наталья-овсянница (поспевает овес), Фекла-заревница (начало молотьбы и топка овинов).

Вообще, нет дня в году нашего земледельца, с которым бы не связывались разные приметы, замечания и суеверия относительно хлебов и урожая и наши народные приговорки и пословицы, если нам дозволено так выразиться, содержат в себе полный курс сельского хозяйства, с советами и предостережениями, обретенными долгим опытом и выраженными в эпической форме простонародного поэтического и верного взгляда русского человека на природу:

На Благовещенье дождь, родится рожь.

Идет дождь, несет рожь.

Пришел бы на Егорья мороз, то будет просо и овес. Коли на Егорьев день мороз, то и под кустом овес.

Коли март сух, да мокр май, будет каша и каравай.

Майская трава и голодного кормит.

Сей два тягла после Егорья, а другой сей после Иеремия.

Раннее яровое сей, когда вода сойдет, а позднее, когда калина в цвет взойдет.

Лягушка квачет, овес скачет.

Соха ябедница, а борона праведница.

Когда яровое сею, тогда с отдышкою и на стороны погляжу, а ржаной хлеб сею, шапка с головы свалится и той не подыму.

Сей под погоду, будешь хлеб есть год от году.

Сей хоть в ненастье, а сбирай в ведро.

Кто сеет рожь на Флоров день, тому родятся флорки.

Овес говорит: топчи меня в грязь, и я буду князь.

Сей овес, когда дуб развернется в заячье ухо.

Не сей пшеницы прежде дубового листа.

Сей пшеницу в день Симона Зилота, родится она яко злато.

В день Святой Алены принимайся и за лены.

Рожь две недели зеленеет, две колосится, две отцветает, две наливает и две засыхает.

В день Феодосьи Колосницы и рожь колосится.

Если на Петров день просо в ложку, то будет и на ложку.

Красное лето — зеленый покос.

Одна пора сено косить.

Гречиху сей, когда рожь хороша.

Сударыня гречиха ходит барыней, а как хватит морозу, веди на колечий двор.

Не верь гречихе по цвету, а верь по закрому.

Овес в кафтане, а на гречихе рубахи нет.

До Ильина дня дождь — в закром, а после Ильина — из закрома.

После Петрова дня сено черное, хлеб белый (мокрое время).

Что посеешь, то и пожнешь.

Мужики работают плачучи, а хлеб сбирают скачучи.

Не топор кормит мужика, а июльская работа.

Не поле кормит, а нива.

Там и хлеб не родится, где кто в поле не трудится.

Горька работа, да сладок хлеб.

Агей — пшеницу сей, у Ипата широка лопата.

Арсения ждать с дорогим горохом.

Жатва поспела, и серп изострен.

Цеп в руках, так и хлеб в зубах.

Новый хлеб на Ильин день.

Ильинская соломка — деревенская перинка.

Батюшка август крушит, да поле тешит.

Овсы и льны к Натальину дню смотри.

Стог глубок, а хлеб хорош.

Первое свидетельство о земледелии в России встречаем мы у Нестора, при осаде древлянского города Коростеня, где Ольга говорит осажденным древлянам: «а все грады ваши предашася мне, и ялися по дань, и делают нивы своя, а вы хочете измрети гладом».

По всей вероятности, в России, как и в прочей Европе, в первые времена земледельческого периода земли было много, и хлебопашец завоевывал, так сказать, шаг за шагом под нивы свои землю диких лесов и степей и, не дорожа землею, поднимал нови почти ежегодно.

Позднее человек стал более ценить свой труд, и, по мере как земледелие более и более распространялось, он уже не решался навсегда покидать распаханные поля, но, дав им отдохнуть несколько лет, снова возвращался на них с плугом и сохою и, наконец, уже при недостатке земли сократил этот срок перелога на один год и стал искусственным удобрением заменять долгий отдых прежнего времени. Вот почему древнейшие названия отдыхающего поля[187 - 53 Наше выражение «пар» и соответственное ему чешское auhor и uhor принадлежат уже позднейшему времени плодопеременного хозяйства, которое, по словам г. Беляева, является у нас на Руси не ранее XV века.] носят в себе смысл труда, ломки, чистки при подъеме новых починок, как, например: нем. _Brachfeld_от _brechen_(ломать), франц. _terre_en_friche_от латинск. _frangere_, и наше древнее _притерба_или _притереба_, малорос. _толока_от _толочь,_толкать_; наконец, быть может, сюда относится и самое слово _пахать_. Все эти выражения носят в себе смысл трудной работы, а земледелие есть работа по преимуществу; недаром зовет наш крестьянин время земледельческой работы страдой, временем страдания и труда; откуда и пословицы: «Не топор кормит мужика, а июльская работа»; «Горька работа, а сладок хлеб»; «Там и хлеб не родится, где кто в поле не трудится»; «Батюшка август крушит (работой так же, как и жаром), а поле тешит». Франц. _laboure_(пахание) прямо указывает на _labore_, работа; древненорманское же _ar_означает и работу и хлебопашество, нем. _Arbeit,_Erbeit_(готск. _arbaips-arapeit_) употреблялось прежде в том же смысле. Здесь должно заметить, что слова _Arbeit,_labor,_работа_принадлежат одному и тому же корню _ar_, быть может, от санскр. _ira_, земля, откуда и нем. _Erde_(готск. _airpa_), как обработка земли, откуда, с одной стороны, понятие владения и наследства в готском _arbia_, древнесакс. _arfi_(_heres,_filius_), нем. _Erbe_(наследник); а с другой стороны, понятие рабства, в русском _раб,_работа_в смысле господской работы — _барщины_, работы по преимуществу земледельческой; на то указывает и самое наше прозвище крестьян, называемых древле ролейными закупами, соответствующее чешскому _ратай_(работник, хлебопашец, _pacht-knecht_). Древнее, чем пахать и пашня, глагол _орать_: роля (родня), орало (плуг); его встречаем мы не только во всех других славянских языках, но несомненно узнаем его и в древненемецком, финских и литовских наречиях; в латинском соответствуют этим словам _aratio,_aratrum_и _arare_; в нем. языке исчез древний корень, за исключением сложных слов _artacker_Artfeld_, т. е. запаханное поле.

Кроме имени _роли,_засеянная земля называется и Нестором уже _нивой._Это слово хотя и встречается во всех славянских наречиях, однако везде находится в совершенном одиночестве и филологическом сиротстве, если так можно выразиться, за исключением двух или трех прямых производных слов, как, например, _ниварь,_у Берынды — _поселянин._Также нельзя и в прочих европейских языках отыскать никакого родства с словом _нива._Большею частию на всех европейских языках перенесено на понятие нивы древнейшее выражение пастушьего периода, означающего, собственно, безлесное, травяное пространство, пастбище, поле.

Действительно, наше слово _поле_содержит в себе понятие обширного, открытого пространства, в противоположность леса, и только в переносном смысле означает ниву; доказательство тому выражения _поляны,_поле_битвы,_полевые_цветы_и эпитеты _широкое_или _чистое,_придаваемые полю нашими сказками и песнями. В грамотах же выражение — польские города в смысле степных городов. Наконец, решают дело пословицы: «Не поле кормит, а нива» и «Плуг кормит, а луг портит», где эти два понятия поставляются в явном противоречии друг к другу. Этому понятию поля соответствует не только филологически тождественное ему нем. _Feld,_но и латинск. _campus_и _ager,_франц. _champ_и _acre,_нем. _Acker,_Akker,_наконец, нем. _Todesacker,_поле смерти, т. е. кладбище, явно указывает, что _Acker_в точном смысле своем нисколько не нива и нуждается, как и _Feld,_для точного определения пашни, прибавления древнего затерянного названия нивы _art_в сложных выражениях _Artfeld,_Artacker._Такой же смысл пастбища или поля имеют, по самому происхождению имен своих, литовско-латышские названия нив _laukas-lauks,_явно латинск. _lucus,_русский _луг._Наконец, если принять в соображение, что по-сербски и малорусски _паша_означает пастбище, то и самое наше русское _пашня_и _пахать_не произошли ли от понятий _пасти_и _пастбище,_т. е. из эпохи быта пастушьего? Такое, при первом взгляде, странное предположение могло бы, однако же, найти отчасти свое подтверждение в том, что, как увидим дальше, самая мысль обрабатывания земли подана человеку скотом: в Египте, например, после посева пускался на поля, еще покрытые мягкою грязью от наводнения, всякий мелкий скот, для того чтобы ногами глубже втоптать в землю рассеянные по ней зерна.

Важнейшее из всех орудий земледельчества есть то, которое употребляет человек для подъема и распашки земли под хлебный засев, какова бы ни была его форма, устройство и название. Это орудие встречается у всех народов древнего и нового мира, и у нас на Руси название плуга упоминается уже в «Русской Правде»: «дал ему господин плуг и борону», имя же сохи не встречается прежде XIV века; также находим мы в древности слова: _рола,_орала_и _рогали_в смысле плуга или сохи. Геродот рассказывает о скифах, что, по их преданию, золотой, еще горячий плуг упал с неба; младший из сыновей царских один в силах был поднять его, почему и наследовал всему скифскому царству, а плуг сделался принадлежностью царской власти. Точно так же и в египетских иероглифах в руках богов и царей встречается плуг, и в древнефранцузском романе представлен король Угон _(Hugon)_своеручно пашущим золотым плугом. Когда вождь призывается народом на диктаторство, послы находят его пашущим свое поле; так, например, римский Цинциннат, так чешский Премысл, и Марко Королевич в сербской песне вешает плуг на гвоздь, отправляясь на войну: «Узе Марко рало за крчало».[188 - 54 Сюда же относится и личность Микулы Селяниновича, который покидает золоченую свою сошку на дела ратные.]

В древнем немецком праве означалась граница владения бросанием плуга или топора; также испытывалась правда в Божиих судах хождением по раскаленным углям; у нас соответствует сему обычаю наше юридическое выражение для обозначения какого-нибудь владения: «Куда топор, коса и соха ходили по старине».[189 - 55 Относительно значения плуга для обозначения границы замечательно народное предание о Троянском валу: Огненный Змей (постоянное олицетворение в наших сказках набегов и враждебной силы всех нехристов вообще) наложил дань на мирных задунайских жителей, состоящую из живых жертв, которых приводили к границе. Очередь пала раз на молодого Царевича, который, ожидая на назначенном месте грозного врага, обливался горючими слезами; но прохожая старушка, сжалившаяся над ним, дала ему совет бежать от змея, беспрестанно читая громко молитву Господню. Царевич, конечно, послушал совета, но уже ноги его стали подкашиваться и голос его задыхался, и чувствовал он уже палящий жар змеиной пасти, когда узрел вдали кузницу и благополучно скрылся в ней от преследующего врага; в этой кузнице ковали Борис и Глеб огромный плуг; взявши Царевича под свое покровительство, они полонили змея, припрягли его еще к горячему плугу и заставили провести им огромную борозду (Троянский вал), через которую с тех пор никакая вражья сила не могла более переступать.] Замечательно также, что у нас, на Руси, встречается какое-то мифическое существо Плуги: кликали накануне Богоявления. «На вечери Рождества Христова и Богоявления Колед, Плуг и Усений (Овсен) не кликати»; а в другом месте: «На вечери Богоявления кликали Плугу».

Первую мысль о плуге подала человеку, по словам Плутарха, свинья, роющая землю рылом своим,[190 - 56 Сравни слова _рыть_и _рыло._] а быть может, и другие животные, копавшие землю то лапами, то рогами. Санскритское название волка _vrka_означает раздирателя, а плуг _godarana_— землераздиратель. Немецкие сказки упоминают о землероющем борове; сербские о пашущей свинье, во французских преданиях о лисице _(ronian_du_renard)_встречается пашущий волк; у латышей есть загадка про плуг: «Медведь сидит на поле в железных башмаках» (копытах); наконец, в Малороссии загадка о плуге, где представляется он с ногами: «Стоит на дорозе, розложив обе нозе». Латинское _porca,_борозда, явно совпадает с _porcus,_porca,_боров, свинья; как и русское _борозда,_быть может, имеет отношение с _боровом._В некоторых наречиях Германии называется легкий плуг (coxa) _Schweinsnase,_по-английски _pigs-nose._

У нас существовало древле земледельческое орудие — рогалие: «аз же пристроих 7 дний рогалие, ими же копати землю» (говорит Нестор). В немецкой саге встречаем выражение: _dem_pfluoc_begrifen_bl_dem_horn;_наконец, самое латинское слово _arator_было в первоначальном смысле своем не что иное, как _taurus,_бык.

Рог, а от него и всякий рогатый скот, был во всех космогониях древности постоянным символом света и его плодотворной силы, а позднее и земледелия; в особенности получила корова это мифическое олицетворение не только самого материка земли, но и ее произрастительной силы.

Санскр. _go_(сохранившееся в русском _говяда)_в то же время обозначает и корову, и землю; все богини земли и хлебопашества имеют в своих принадлежностях и корову; так, египетская Изида представляется нередко с коровьей головой. Бык или, точнее сказать, вол встречается так же, как аллегорическое изображение земледелия; так, например, Вакх представляется иногда с бычьей ногой, как изобретатель хлебопашества; Варрон называет вола верным спутником земледельца, и во всех иероглифических изображениях хлебопашества в Египте встречаются и волы возле изображения египетского плуга, _houe._Наконец, нам нечего напоминать здесь о пользе волов и скота вообще в деле хлебопашества; но это объясняет отчасти, почему у нас на Руси бог скота, Волос, в периоде земледелия принял, по-видимому, и покровительство над хлебами, если судить по обычаю завивать Волотке бородку или оставлять в поле несколько несжатых колосьев Волотку на бородку. Замечательно, что древле человек нашел какое-то сродство в понятиях плуга и корабля; оба врезываются и пересекают они землю или воду, обоим присваиваются принадлежности носа, хвоста и прочих частей животных, и, вероятно, подобно норманским кораблям, и древние плуги украшались иногда изображениями животных. Поэты и доныне сравнивают нивы с морскими волнами, и самая стихия воды и влаги имеет в себе плодотворное влияние на земную произрастительность (например, наводнение Нила в Египте). Наши древние песни выразили эту мысль в эпическом названии «мать сыра земля», которое подтверждается не только малорусской поговоркой: «Де ма лугу, там росте», т. е. где мокронько, там и растет, но и многими нашими пословицами, как, например: «Овес говорит: сей в воду и в пору» или: «Сей меня в грязь, и я буду князь». Наконец, находим мы в некоторых местах Германии, вместо общеевропейского суеверного обряда опахивания полей и сел от заразы и засухи, обычай обвозить (вместо плуга) вокруг сел и городов корабли и лодки. То же сближение корабля с плугом замечает Гримм и в некоторых немецких податях и данях, платившихся серебряными корабликами и плужками.

Теперь нам отчасти и понятно будет, почему самое слово _плуг_, нем. _Pflug_, имеет свое начало от санскр. _plava_, корабль, и связывается таким образом происхождением своим, с глаголом _плавать,_плыть_, подобно как по-латыни _sulcus_, борозда и _sulcare_, плавать.

Понятия семени и посева во всех языках Европы имеют общее однозвучное происхождение _semen_—_saat_—_semer_и проч. У краинцев называется время посева Сейвиной, т. е. именем языческой богини хлебопашества _Sieva_; в санскр. _сития_есть жито, откуда и _Сита_, индийская богиня хлебопашества, а в греч. _жито_в то же время и прозвище Деметры. Хлебное семя — зерно, нем. _Korn_(готск. _kaurn_), латинск. _granum_, в литовск. — латышск. наречиях _zimis,_sirns_переходит в значение гороха, и точно так же, как латинское _pisum_(горох) сродственно с понятием _pinso_—_piso_— толочь, молоть, откуда и _pinsor_— хлебник, также и литовск. _zirnis_, славянск. _зерно_, нем. _Korn_и романск. _grain_переходит в понятие ручных мельниц (_mola_), в выражениях литовск. _girna_(множеств. _girnos_), славянск. _жорна_(жорнов), нем. _gvorn_и англо-сакс. _grindan_, молоть; в санскр. _dzri_значит молоть, откуда и слово _dzirna_, терка (_tritus_), которое, по-видимому, осталось не без влияния на образование славянск. _жорна_и литовск. _girna_. Как зерно в то же время и плод хлебного растения, то нем. _Korn_, франц. _grain_, итал. _grano_(в особенности во множественном числе) значение еще не молоченного, на поле стоящего, как и сжатого хлеба, словом, вообще хлеб или жито; подобно нем. _Traide_—_Getraide_(древненем. _getragedi_), от _tragan,_tragen_, носить, т. е. принос, приплод; латинск. _frumentum_имеет свое начало от _frux_, плод, а итал. _biada_и франц. _bled,_ble_, также не что иное, как плод (англо-сакс. _bloed_). He относится ли сюда и нем. _Brod_или _Brotd_, получившее понятие печеного хлеба, хотя Гримм производит его от _brechen_, ломать; но при постоянном переходе _l_в _ч_и _ч_в _l_легко также могло _brod_или _prod_образоваться из _bloed_, плод, подобно как санскр. _vrkas_переходит у нас в _волк_, или _labor_в _работа_.

Все народы вообще почитали хлеб Божьей благодатью и лучшим благом земли, отчего и выражение, как видели выше, _Божий_хлеб,_Gottes_gave_и _das_Hebe_brot_, чешское _zbozi_, обилие, и наша пословица «Все добро за хлебом», и эпитет _честный_, придаваемый хлебу, в особенности овсу, латышское _labbiba_(жито) от _labs_, добро. Наконец, славянск. _жито_(от санкр. _джив,_дживана_— живу, жизнь) и _хлеб_, готск. _hlaib_, нем. _Laib,_Laibbrot_(печеный хлеб) носят в себе понятие жизнь, и славянск. _жито,_живот_и _жизнь_совершенно соответствуют нем. словам _Laib,_Leib_и _Leben_, и наше русское слово _хлеб_, созвучное с _hlaib_, является точным синонимом _жита_.

С понятиями Божьего дара, добра, богатства и жизни соединяются в названиях пшеницы как хлеба по преимуществу и сродные им понятия чистоты и света. На всех немецких и литовских наречиях зовется пшеница _hwaiteis,_hwait,_waizen_, от санскр. _sveta_— белый (наше _свет_), древненем. _hweis,_weiss_. Тому же понятию соответствует и наше народное эпическое выражение: «белая ярица и ярая пшеница».[191 - 57 Хлеб у греков назывался золотыми дарами Цереры, и у нас эпитет _золотой_часто приписывается ячменю; у чехов же _pur_— и горячий уголь, и пырей (вероятно, прежде более благородное хлебное растение, судя по родству с латышск, _puhri,_озимая пшеница, и _пыра_— жито или просо у Памвы Берынды), откуда и наш пирог, самое лат. название пырея _triticum_repens_указывает на некоторое сродство его с _frumentum_triticum,_т. е. пшеницей и, таким образом, другое значение чешек, _pyr_может легко сойтись с значением эпитета пшеницы — ярая.] Здесь явно, что слово _ярая,_ярица_не принимается только в смысле весенней, ибо тогда и все прочие яровые хлеба имели бы право на это выражение, присвоенное единственно пшенице в смысле света, от древнего _яр_— жар, название бога — весеннего солнца и производительной силы земли Яра, Яровита (_Harowit_) или Ярилы.

Пшеница по самому своему свойству преимущественно белый хлеб, чистый хлеб, как называет его Нестор в житии Феодосия Печерского: «Потрудившимся (инокам) в ту неделю, там уставлено бысть Преподобным Отцем нашим Феодосием, в пяток тоя недели (первой Великого поста), да бывают им хлебы чисты зело». Это место показывает нам, что в то время пшеница на Руси была еще редким лакомством; так говорит и пословица: «Матушка рожь кормит всех дураков, а пшеничка по выбору». И действительно, ее имена и свойства явно указывают нам, что ярица растение юга: вот чем, может быть, и объясняется чужеземное происхождение слова пшеница, в котором Рейф и Гримм видят отголосок латинского _panicum_, древненем. _penick,_fenich,_fench_, т. е. хлеб вообще, подобно как латинск. _frumentum_, хлеб, перешло в франц. _froment_в имя пшеницы как хлеба по преимуществу. Чисто русским северным хлебом является, напротив, наша рожь; так, в том же житии Феодосия говорится про скудную пищу первых иноков печерских: «и ядь их бе ржан хлеб токмо и вода». Самое название этого рода хлеба, перешедшее к немецким, финским и литовским племенам (_rocken-rog_rhyg-ruggei_), осмысляется в одном славянск. _рожь_от корня _род_(родить, рожать, урожай), лат. _secula_, франц. _seigle_, а другие, связанные с ними, названия ржи южных народов происходят от _secare_, резать, очень неопределенное название, относящееся ко всякому роду хлеба и приложенное, вероятно, к обозначению ржи, когда ее узнали в Риме, что было довольно поздно и где она очень мало употреблялась.

После пшеницы и ржи занимает первое место в нашем сельском хозяйстве овес, но сеется уже не для пропитания человека, а для кормления домашних животных (так, в одном сербском предании упоминается о семенах людском и скотском), в особенности лошадей и птиц; в Швеции овес называется _hestakorn_, лошадиное зерно.

Замечательно, что, кроме сего названия, овес находится в постоянном филологическом сродстве с козлом и бараном. Сербское название овса _зоб_, откуда _зобанье,_зобати,_зобленье_, корм, кормить, и _зоблица_, овсяный мешок, означало не только овес, но и всякий зернистый корм, даваемый лошадям. По-русски соответствует тому же слову _птичий_зоб_и _зобать_, клевать корм (о птицах), но в областных наречиях _зобня_встречается в смысле торбы, и глагол _зобать_, есть что-нибудь мелкое и рассыпающееся, например, ягоды, горох и проч. Из всех этих слов принимает сербское _зоб_значение всякого мелкого зерна, почему это слово и приложено по преимуществу к овсу, как главному корму лошадей и птиц. В этом отношении замечательно и в латинском языке сходство _avena_(овес) и _avis_(птица).

Значительное место в нашем хозяйстве занимает греча, гречиха, хотя об ней до XV века нигде не упоминается, и, вероятно, что, подобно рису (сарачинское пшено) и кукурузе, она явилась весьма поздно, не только у нас, но и во всей Европе: как растительное ее свойство, так и название указывает нам на восточное ее происхождение.

В Европу она, вероятно, занесена из Аравии и зовется по-французски _blе_sarrasin_, а по-немецки _Heidekorn,_Heidenkraut_(от _Heide_, язычник), откуда и сербское ее имя _хайда,_или _хайдина_, подобно как кукуруза носит имя турецкого хлеба, _blе_de_Turquie,_Turkischkorn_, и рис в древненемецком языке называется _arawes,_arawez_(собственно горох).

Замечательно также, что как первый юговосточный хлеб, пришедший в Европу, есть пшеница, то и при появлении других зернистых растений того же края постоянно придавалось имя пшена как прозвище всех полуденных растений; так наше русское: сарачинское пшено (рис), и малороссийская пшеничка (кукуруза), и нем. _Аraweiz_, рис, _Buchweizen_, греча, и _Turkischweizen_(кукуруза), латышск. _Turky_kweeshi_.

Русское _греча,_гречиха_(латышск. _grikki_) прямо указывает на то, что это растение принесено к нам из Греции, почему и в народном приговоре о грече упоминается о Цареграде: «звали, позывали, нашу гречу во Царьград побывать со князьями, со боярами, с честным овсом, с золотым ячменем». По другому народному преданию вывезена она из татарского полона: «крупеничка княжна убогой старушкой под оборотом крупичетаго зерна, и то зерно схоронила старуха на святой земли Русской, на широком поле привольном, и учало то зернышко в рост идти, и уродилась от него греча в 77 зернах, повеяли ветры буйны со всех четырех сторон и разнесли те 77 зерен на 77 полей, и с той поры на святой Руси распространилась греча».

В изучении наших отечественных древностей, там, где исторические сведения скудны и недостаточны, является нам на помощь народное предание и история языка. Так, в истории русского земледелия исторические акты сообщают нам самые скудные известия о том, что у древлян были нивы и что в таком-то веке сеялись такие-то хлеба, когда, напротив, путем филологическим мы видим постепенное развитие земледельческого быта и связанных с ним или из него истекающих понятий права, собственности, богатства и честного труда.

С появлением хлебопашества разом изменяется и направление всей народной промышленности, если можно назвать этим словом скудные способы пропитания и обогащения диких кочующих племен. Первая основа нового быта есть добывание себе пищи собственноручным, честным и, следовательно, безгрешным трудом, благословенным Богом, в противоположность грабежа и звероловства кочевого быта. В представлениях добра и богатства хлеб занимает первое место: «Все добро от хлеба», и скотоводство является уже на втором плане: «Скотинушка водится, где хлеб родится». Самое слово _товаре_(от _тур,_лат. _taurus,_бык), означающее и поныне в областных наречиях гурт скота, из земли родится, т. е. означает хлеб.[192 - 58 Гурт рогатого скота в областных наречиях Воронежской, Орловской и Курской губерний, где живут малороссияне или их потомки, доныне зовется товаром.] И как земледелие содержит в себе зерно развития всех промыслов и ремесл, то и слова, выражающие труд земледельца (работа, _Arbeit)_и главное его вспомогательное средство, орало (орадло), переходит в обозначение труда и инструмента (работы и орудия) всех ручных ремесел вообще.

С оседлостию появляется и понятие собственности в более широком смысле землевладения и определяется граница — межа, разделяющая земли одного владетеля от другого. Домовой гений семейного очага, дедушка Чур, или Пращур (пан-чур), переходит в пограничный столб (чурбан), и в слове _через-чур_явно становится синонимом межи.

Как символ владения плуг переходит и в обозначение границы, как далеко человек в силах забросить плуг, или куда топор, коса и соха ходят, до того места распространяется и владение; почему и в старину земля делилась на плуги и сохи, точно так же, как на Западе она делилась на запаханные поля (лат. _ager,_нем. _Acker,_франц. _acre,_мера земли). Появление топора возле сохи указывает на постоянное завоевание земледелия над дикой лесной природой, почему и появляется границей владения лес; в нем, как в раме, помещается пашня, почему от _раменье_(лес), _зараменье_— граница и самая _рама._

При первом появлении земледелия разделяется общество на владеющих и не владеющих землей, и последние делаются рабами, работниками (в первоначальном смысле сего слова), ролейными закупами землевладетелей, и юридический акт закупа совершается в передаче работнику господского плуга и бороны: «еже дал ему господин плуг и борону, от него же купу емлет, то ему погубивше платити».

Слово _рабство,_имея однокоренное значение труда, работы, стоит уже в земледельческом труде ступенью выше того рабства кочевого периода, где холоп считался личной принадлежностью его победителя, как будто физическими узами привязанный к своему господину, в знак чего и носили на Западе рабы кольца и ошейники, подобно домашним животным.

С другой стороны, плуг становится принадлежностью землевладельца, господина, следовательно, и целого племени покорителей, племени царского, владеющего землей, почему плуг бывает символом царства: чехи выбирают себе в государи того, кто обедает на железном столе (плуге), а Цинциннат покидает плуг свой на диктаторство и победы.

У скифов наследовал отцовскому царству тот из сыновей Тарги-тоуса, который в силах был справиться с золотым плугом, упавшим с неба на скифскую землю.[193 - 59 По всему складу этого скифского предания, переданного нам Геродотом, можно почти с достоверностью почесть его за славянское сказание. Младший сын царя один в силах овладеть небесным плугом и за эту свою силу награжден наследством всей земли Скифской; точно так же и наш русский Иван, также младший из царских сыновей, часто призывается сказкой поднять камень, которого братья его не в силах расшатнуть, и вследствие этой силы достигает желанной цели своих богатырских поисков и наследства отцовского царства. Сам же золотой плуг скифского царя имеет в себе поразительное сходство с золоченой сошкой Микулы Селяниновича.] В наших русских былинах является обладателем этого небесного золотого плуга оратый-оратаюшка Микула Селянинович, богатырь-представитель русского земства и, в особенности, крестьянства. («Тоби было Микулушка пахать да орать, тоби было Микулушка крестьянствовать».) Род Микулушки, как говорится в песне, «любит мать сыра земля», и вся дружина мудрого Вольга Всеславича не в силах поднять позолоченную сошку Микулину, которая, когда сам богатырь до нее дотронулся, улетела к подоблокам. Это появление символического плуга в руках богатыря-пахаря, богатыря-крестьянина, чрезвычайно значительно и прямо указывает собою на непосредственное владение землею того сословия, которое призвано было ее обрабатывать, и на высокое значение земства вообще в истории древнейшего периода нашей русской народности.