Олицетворение идеи плодородия в царстве животных

Идея плодородия и размножения животных, птиц, рыб и зверей, несомненно, также имела, как и плодородие человека, свое особенное олицетворение в славянской религии. Но когда со временем боги животного плодородия достигли степени кумиров, покровительствующих этим животным, тогда они отчасти потеряли свое первобытное значение и, подобно переходу Морены в растительном царстве из богини смерти в богиню осенних плодов, сделались из божеств размножения зверей богами их смерти, т. е. богами охоты и звероловства.

Причина этого перехода заключается в том, что человек, взирая на закон плодотворения животных со своей субъективной точки зрения, в этом размножении видел только свою частную выгоду, до которой он большею частию достигает посредством убиения самих животных, добывая этим себе пищу, меха и пр. Таким образом, понятие размножения соединилось в уме человека почти неразрывно с понятием убиения животных, и боги, олицетворяющие их плодородие, сделались в то же время богами смерти животных и обогащения человека. Вот почему понятие Живы и Моры относительно зверей слилось в одно представление славянской Дианы — Живонны (Дивонны, Дзиевонны) или Марцаны (Маржаны). Имя Живонны, как имеющее своим корнем слово _жив,_ясно намекает на первоначальное ее значение богини плодородия; прибавление же буквы о, вероятно, можно отнести к тому, что она образовалась не от слова _жив_—_жизнь,_но от слова _живот_(животное)._

Живонна или Зевонна почиталась в особенности в Польше и у полабских вендов; у чехов же занимала ее место Маржана, которую Вацерад считает Дианою; Живонна была богинею плодородия всех животных вообще, позднее же перешла в покровительницу охотников и лесов. Но достигла ли она полного своего развития и имела ли кумиры, определенно сказать нельзя, хотя Кайсаров и упоминает о каком-то разрушенном ее храме в 965 году в Польше. Здесь же должно упомянуть о Елевце, как о славянском Актеоне, которого Венелин приводит в своем списке хорутанских божеств; но так как это имя более нигде не встречается, то трудно решить, кто именно был Елевц. Может статься, это было собственное имя знаменитого полководца или охотника, перешедшее в народные песни и почитаемое позднее за имя языческого божества, подобно чешскому Мичиславу, заменившему в Богемии лицо бога войны и другие подобные примеры. С другой стороны, имя Елевца легко могло произойти от искажения имени Волоса или Белеса через отнятие буквы _в,_что в славянских наречиях подтверждается многочисленными примерами.

Скотоводство было одним из главнейших богатств земледельческих славян, посему и развилось в их религии понятие скотного бога до степени одного из главнейших их кумиров. В первой эпохе нашего мифа соответствовали, вероятно, судя по аналогии звуков, скотному богу Волосу, или Велесу, русские великаны — волоты, которые как олицетворение физической животной силы могли принять позднее значение богатырей.

Волос, или Велес, обоготворяем был как бог стад и скота не только во всей России, но и у чехов, моравов и болгар. Из наших летописей известно, что главные кумиры его находились в Киеве, Новгороде и Ростове. Им и Перуном клялись наши предки в договоре Святослава с греками: «Да имеем клятву от Бога, ему же веруем, в Перуна и Волоса, скотья бога» и пр. Об нем упоминается также в «Слове о полку Игореве», где вещий Боян называется Велесовым внуком. Вацерад в своей «Mater Verborum» переводит Белеса через Пана; Добровский[73 - Добровский Йосеф (1753–1829) — чешский просветитель, один из основателей славяноведения и деятелей чешского Возрождения. Внес большой вклад в изучение старославянского языка и письменности («Глаголитика», 1807, «Основы древнеславянского языка», 1822 и др.).] же утверждает, что имя Белеса нередко и встречается даже в чешских книгах XVI века, хотя ныне оно совершенно забыто. Наконец, как замечает Волонский,[74 - Волонский — неустановленное лицо.] существует еще некоторое родство между богом стад и названием валахов или влахов, которые сами зовут себя волосами. Это подтверждается, по его мнению, гербом валашского княжества, который состоит из бычачьей головы, намекающей на прежнее поклонение Волосу, от обоготворения которого этот край, столь богатый скотом, и мог получить свое название. Это мнение подтверждается еще тем, что в Валахии, как и в России, святой Власий почитается народом за покровителя скота.

Все это достаточно показывает нам, что Волос не только достиг полной степени своего развития как кумир, но что он даже завладел первым местом после Перуна в религиозных верованиях восточных славян. Посему и достоверно можно предположить, что Велес в первобытном своем значении принадлежал к богам солнца, тем более что бык и рога во всех вообще делах служили всегда символами богов солнца и самое имя нашего Волоса, как увидим дальше, весьма сходно по значению и звукам с халдейским Ваалом или Баалом.

В Белоруссии Велес является под именем Богана, и тамошние крестьяне говорят до сих пор еще о родившемся или умершем скоте: Боган родил теленка; Боган задушил овцу и т. д.; у поляков поклонение скотному богу раздробилось на несколько низших личностей, как то: Горданичь — покровитель телят; Ратайнича — покровитель лошадей; Гардунитис — бог телят; Припаршись — хранитель поросят; Кремара и Крукис — боги свиней; Курвейчин или Ерайчин — бог ягнят; Валхина или Волчина — покровительница домашних зверей и Буди — покровительница оленей и богиня лесов. Также у чехов существует поверие, что Пикулик кормит лошадей.

Вообще можно предположить, что в последнее время нашего язычества каждое животное имело, вероятно, своего особенного покровителя, который часто в то же время исполнял должность домового духа. Это доказывается и тем, что в России еще до сих пор разные животные имеют своих покровителей в святых нашей Церкви. Так, святой Стефан наблюдает за лошадьми; святой Власий — за рогатым скотом; Никита — страж гусей; Сергий — покровитель кур; Анастасия — хранительница овец; наконец, святой Савватий и Зосима пекутся о пчелах. Посему, быть может, и ошибочно, Ткани в своем «Словаре славянской мифологии» упоминает о богах Созима и Зозима, покровительствующих пчеловодству у русских славян; у поляков же они носят, по словам его, имена Аусфея и Бибилиссы.

У юговосточных славян, по словам Карамзина, обоготворяли пастухи Генилия (по-чешски _Henidlo),_но этот бог, как увидим далее, по значению своему принадлежит к богам солнца и даже имя его вовсе не славянское.

Богами бесплодия, болезни и смерти животного царства являются Корчун или Крачун, Бадай или Бедай, Стршибек или Трибог и Маржана. У карпатских словаков до сих пор еще Крачун почитается особенным покровителем скота и домашних зверей и ежегодно празднуется накануне Рождества Христова. Но как корень его имени _кор,_так и совпадение его праздника с началом зимы ясно намекают на происхождение его от Хорста, вероятно, в значении бога болезни и бесплодия скота, который со временем, подобно своему первообразу в человеческой жизни, Хорсту, перешел в бога, покровительствующего размножению скота. Совершенно тождествен с Крачуном сербский и хорутанский Бадай, Бадняк или Бедай; имя его производят от слова _бедный_или _бедовый,_но по сходству звуков и значения с белорусским Баганом скорее должно считать корнем его имени русский глагол наш _бодаться,_бадать._

Как эпидемические болезни человечества чума, поветрие и проч. имели в славянском мифе свои особенные изображения, так и эпидемии скота олицетворялись в лице Стршибека, Тршибека или Трибога (Стрибог?), которого Средовский и Венелин означают латинским _lues_и немецким _Seichgott._Многие считают его за трехголового кумира Трибога, напоминающего штетинского Триглава; но вероятнее произвести имя его от древнего слова _стри_— воздух, от которого и славянский эол получил имя Стрибога, быть может, тождественного сначала с Стршибеком, богом ветров и поветрия, что совершенно соответствует значению _lues_или _Seichgott._

Наконец, грозный момент смерти и процесс разложения олицетворялся как для человека, так и для всего животного царства в форме Морены, которая в последнем случае носила преимущественно имя Марцаны или Маржаны.