Касьян Немилостивый

истории христианской церкви св. Кассиан известен как основатель монашества в Галлии и один из главных теоретиков монашеской жизни. Он родился в Скифии около 360 года; монашество принял в Вифлеемском монастыре в Палестине; с 390 года около десяти лет странствовал по монастырям и скитам в Египте, изучая правила и обычаи монашества. Около 400 года в Константинополе Кассиан был посвящен в сан диакона, а через пять лет представлял в Риме константинопольскую церковь с целью защиты Иоанна Златоуста. Позже в Массилии (ныне Марсель), где Кассиан был назначен пресвитером, он основал два монастыря – мужской и женский – по типу египетских монастырей. Здесь Кассиан вырабатывал основы устава для южно‑галльских монастырей, ориентируясь на восточное пустынножительство как на идеальную форму монашеской жизни. Кассиан написал 12 книг, посвященных нормам жизни монахов, и 24 «Собеседования» с настоятелями египетских монастырей о нравственных вопросах христианского учения. Церковь чтит память св. Касси‑ана 29 февраля.

     Образ этого святого в народных представлениях предстает совершенно иным, чем в действительности. Это в значительной степени обусловлено датой дня его памяти, которая в календаре вообще и в крестьянском, в частности, занимает исключительное место. Во‑первых, 29 февраля бывает один раз в четыре года. Во‑вторых, если учесть, что в Древней Руси Новый год начинался с марта, то именно после Касьянова дня наступал високосный год. Эти обстоятельства, несомненно, негативно повлияли на народное восприятие Кассиана, несмотря на то что его жизненный путь был преисполнен благочестия.

     В народных поверьях, идущих вразрез с реальной биографией и житийной литературой, образ св. Касьяна рисовался исключительно с помощью отрицательных характеристик: Касьян немилостивый, злопамятный, немилосердный, скупой, остудный, Касьян‑завистник, Касьян‑корыстник. В Саранском уезде Пензенской губернии Касьян даже не признавался крестьянами святым, а само имя считалось позорным. Оно приобрело нарицательный характер по отношению к угрюмым и тяжелым в общении людям (о таких говорили – «Касьяном смотрит»), а также к тем, кто может сглазить: «Касьян косоглазый, от него, братцы, хороните все, как от Касьяна – живо сглазит, да так, что потом ни попы не отчитают, ни бабки не отшепчут». На Вологодчине о злом человеке говорили: «Эдакой ты Касьян! Видно, в тебе нет крови‑то человеческой».

     Одна из основных тем народных легенд о Касьяне связана с объяснением причин, по которым день святого празднуется лишь один раз в четыре года. Особенностью ряда легенд является то, что в них Касьян, нелюбимый в народе, противопоставляется св. Николаю, одному из наиболее почитаемых святых на Руси и, что существенно в отношении крестьянского календаря, покровителю земледелия. Так, у русских широко распространена легенда о путешествии Касьяна и Николая к Богу в рай, во время которого им повстречался мужик, увязивший свой воз посреди дороги. В ответ на просьбу помочь вытащить воз Касьян отказывает мужику, мотивируя отказ боязнью испачкать свои одежды и в грязном виде предстать перед Богом. Николай же, не говоря ни слова, помогает мужику. В раю Бог оценил по достоинству поступок Николая, а в поведении Касьяна усмотрел лукавство, отчего и определил св. Касьяну быть именинником один раз в четыре года, а св. Николаю два раза в год – за его доброту.

     По одной из народных легенд о Касьяновом дне, распространенной в Новгородской губернии, св. Касьян три года подряд в день своих именин был пьян и лишь в четвертый год праздновал именины в трезвом виде; за это и был наказан тем, что ему стало быть положено именинником через три года раз.

     Наряду с темой необычности отмечания дня св. Касьяна в ряде легендарных сюжетов звучит мотив связи этого святого с дьяволом и адом. Так, по вологодской легенде, Касьян сначала был светлым ангелом, но, соблазнившись на обещания нечистой силы, предал Бога. Он рассказал дьяволу о намерении Бога свергнуть сатанинскую силу в преисподнюю. Позже Касьян раскаялся в предательстве и пожалел о прежней близости к Богу и житье на небе. Господь сжалился над грешником, уменьшив его наказание: Бог приставил к Касьяну ангела, которому велел заковать его в цепи и в течение трех лет бить тяжелым молотом в лоб, а на четвертый год выпускать на волю.

     Объяснение традиционного взгляда на 29 февраля как на опасный день встречается в легендах, где образ св. Касьяна соотнесен с чертями и пространством ада. По одной из легенд, Касьян является стражником ада, и лишь раз в четыре года Господь дает Касьяну отпуск; 29 февраля, пока Касьян находится на земле, его работу стража выполняют 12 апостолов. По другой легенде, Касьян почти беспрерывно бьет по голове дьявола; лишь 29 февраля в честь именин он свободен от работы, но как раз в этот день сатана и успевает напустить невзгоды и болезни на людей; после празднования именин Касьян возвращается к своему занятию.

     Мотив битья дьявола связывает образ св. Касьяна с комплексом традиционных представлений о кузнеце как творце, преобразователе, сдерживателе злых сил. Эти представления нашли отражение в повествовательных жанрах русского фольклора (сказке, легенде), в святочных играх (игра в кузнецов, перековывающих старых на молодых, и других). Мотив выпускания дьявола на волю в определенное время – 29 февраля – сближает эту легенду с другой, касающейся времени Святок, согласно которой, Господь забывает в Рождество закрыть врата ада, и нечистая сила на весь святочный период выходит на землю. Типологическая близость этих легенд неслучайна: и Святки, и Касьянов день, по традиционным представлениям, отмечены признаками хаотичности, стихийности, опасности как периоды перехода от старого времени к новому. Независимо от отказа празднования Нового года в марте конец февраля в крестьянском быту продолжал осмысляться как граница между временами года – зимой и весной.

     По преданию из Пермской губернии, не Касьян бьет дьявола, а черти бьют Касьяна молотом; только 29 февраля ему дают возможность взглянуть на белый свет; и на что он не взглянет, то повянет.

     Легенды, повествующие о длительном пребывании Касьяна в аду и об однодневном выходе на землю в течение четырех лет, проливают свет на записанные В. И. Далем поговорки об этом святом, в которых он предстает как источник смертоносной силы: «Касьян на скот взглянет – скот валится; на дерево – дерево сохнет»; «Зинул Касьян на крестьян»; «Касьян на что взглянет – все вянет»; «Касьян на народ – народу тяжело; Касьян на траву – трава сохнет; Касьян на скот – скот дохнет».

     Не трудно заметить, что, согласно поговоркам, вредоносной силой обладает именно взгляд Касьяна. Зависимость «дурного глаза» от почти беспрерывного пребывания Касьяна в аду подтверждается традиционными представлениями о разном качестве видения живых и мертвых (или потусторонних сил). Последние нередко, по поверьям, обладают губительным для всего живого взглядом: в быличке, например, умершая мать возвращается с того света покормить своего грудного ребенка, но от взгляда мертвой младенец умирает. В этом плане показательны также традиционные представления о том, что человек, напускающий сглаз, связан с нечистой силой; а любая патология глаз у человека – слепота, одноглазость, «мясное», то есть большое, третье веко и подобное – является признаком причастности к «иному» миру или свидетельствует о близости перехода в другой мир. Не случайно Касьян в народном определении – косоглазый. Прикрепление этого эпитета к образу Касьяна, возможно, связано со звуковой близостью самих слов «Касьян» – «косой».

     Представления о необычности глаз Касьяна и их мертвящем взгляде нашли отражение в украинской легенде, по которой он неподвижно сидит на стуле с опущенными ресницами: длина их достигает коленей и не дает возможности Касьяну видеть Божьего света. Лишь в високосный год, 29 февраля, утром он поднимает ресницы и оглядывает мир; на что он в этот момент взглянет, то погибает. Подобное описание Касьяна сближает его с персонажами украинской демонологии – Буняком и Вием. Основной чертой внешнего облика этих персонажей являются закрывающие глаза веки или брови до земли, которые ни тот ни другой не в силах поднимать самостоятельно. Народные рассказы о Вие легли в основу известной одноименной повести Н. В. Гоголя.

     Несколько особняком от отмеченных народных представлений стоит народно‑книжная повесть о Касьяне, относящая его рождение ко времени царствования Константина Великого. Особенность «книжной» судьбы Касьяна отмечена и необычным рождением – «по сновидению», то есть рождению предшествовал вещий сон, – и тем, что в младенчестве его украли и воспитали в своем жилище бесы. Согласно повести, однажды в церкви во время литургии служивший ее Василий Великий заметил Касьяна в бесовских одеждах и ударил его крестом по голове. На челе Касьяна запечатлелось крестное знамение, которое с тех пор стало жечь бесов, как только Касьян приближался к ним. По молению св. Василия Бог дал Касьяну человеческую речь, после чего он стал чтецом, а впоследствии достиг епископского сана. Книжная версия, как и устно‑поэтическая, сближает образ Касьяна с миром бесов, но его губительный взгляд заменяет крестным знамением, сила которого направляется против демонов.

     Сложные представления о Касьяне, отразившиеся в фольклорных жанрах, книжных источниках, поверьях, отчасти проясняют сведения о дополнительных, кроме 29 февраля, днях поминовениях этого святого в русской календарной обрядности. Это три четверга: на масляной, пасхальной и семицкой неделях. Объединяющим эти дни является принятое в народной традиции поминовение покойников, связанное с верой в их магическую силу. Эту силу с помощью почитания, выражавшегося в ритуалах кормления умерших, посещения кладбищ, крестьяне старались направить для достижения своего благополучия, в частности – в сфере земледелия. Прикрепленность образа св. Касьяна к дням поминовения покойников еще раз указывает на сложившуюся в традиционном сознании связь этого святого с потусторонним миром, что обусловливало восприятие его как опасной силы. Одна из конкретных форм этого восприятия – представление о том, что св. Касьян повелевает ветрами, которые он держит на двенадцати цепях за двенадцатью замками, и в его власти спустить ветер на землю и наслать мор как на людей, так и на скот.

     Широко распространенной мерой безопасности от «Касьянова глаза» у русских было стремление 29 февраля не выходить из дома, особенно до восхода солнца. В Орловской и Рязанской губерниях крестьяне, пережидая опасное время, старались спать до обеда. День недели, на который приходился Касьян, считался, по народным представлениям, несчастливым; поэтому в течение трех лет в этот день не начинали никаких работ.

, �f �
��:К8оседям «сшибать» – пить оставшееся с праздника пиво. Входя в дом, спрашивали: «На дрожжах не осталось?». Если приглашали за стол, гости говорили: «Пока не допьем – не уйдем!»

     День свв. Флора и Лавра был значим для крестьян не только как лошадиный праздник, но и в области земледелия. Им, в частности, заканчивался сезон полевых работ. Это был срок завершения сева озимых, и поэтому Фролов день в некоторых местах называли «досевками». По традиционным поверьям, кто будет сеять после этого дня, у того не будет урожая. Об этом говорят и народные приметы: «Сей озимь от Преображения до Флора», «Коли до Фрола не отсеешься, фролы [сорняки] и родятся», «Кто сеет на Фрола, у того фролки и будут». В некоторых местах с дня Флора и Лавра всем миром начинали «помочи» – помощь в хозяйственных работах – вдовам, сиротам, одиноким старикам.

     Ко дню Флора и Лавра приурочивали бабьи «засидки», то есть начало посиделок: женщины собирались вместе в одну избу для рукодельных работ. Об этой приуроченности свидетельствует народная поговорка: «С Фролова дня засиживают ретивые, а с Семена – ленивые».