Земледельческий календарь

Земледельческий календарь — это прежде всего отра­жение их забот, связанных с выращиванием хлеба. Существует множество славянских пословиц о хлебе типа «У кого хлеб родится, тому и веселиться», «Все добро за хлебом», «Дорогой товар из земли растет», «Животинка водится, где хлеб родится».

С хлебом были связаны многие обряды. Во время жатвы в Лит­ве оставляли несколько колосьев в честь «бабы-ругия», т. е. ржи, в России — в честь Волоса. У южных славян долго сохранялись девичьи пляски и игры в честь наступления жатвы. В этот день одну девушку, убранную колосьями и полевыми цветами, водили по селу как богиню земных плодов, которую звали Додола, Дра-гайка, Плуга и т. п. В России этому обычаю соответствовал обряд под названием «именинник», согласно которому последний сноп украшали или наряжали в сарафан и кокошник и носили с пляска­ми по деревням, поздравляли всех с окончанием жатвы.

Почти каждому занятию в славянском быту отводился опреде­ленный день в земледельческом календаре, в христианское время они стали назы­ваться именами церковных праздников, но частично сохранились и с названиями сельскохозяйственных работ. Не случайно в названи­ях многих таких праздников были соединены имя святого и прозви­ще чисто земледельческого происхождения, как, например, день Алены-льняницы, Иеремии-запрягальника, или запашника (в этот день запрягают лошадь, крепят соху и приступают к пахоте), день Феодосии-колосницы (когда начинают колоситься хлеба), день Акулины-гречишницы, Натальи-овсяницы, Фёклы-заревницы (в земледельческом календаре день начала молотьбы и топки овинов).

Земледельческий календарь и народная традиция

Народные пословицы содержат полный курс сельского хозяй­ства с советами и предостережениями, обретенными долгим опы­том славянства и выраженными в эпической форме. Обычно по­словицы отражают характер трудовой земледельческой работы. Недаром она называется «страда» (вспомним H. А. Некрасова — «В полном разгаре страда деревенская...») и происходит от слова «страдание» откуда пошли и пословицы типа «Горька работа, да сладок хлеб».

Слова «работа» (русск.), «Arbeit» (немецк.), «labor» (англ.) восходят к санскритскому корню «аг», а земля на санскрите «ira». Синонимами древнерус­ских слов «ратай» («оратай»), «орати» сегодня являются слова «хлебопашец», «пахать». Слово «пашня» («пахать») означает также «пастбище» и пришло из эпохи пастушьего быта.

Саму мысль об обработке земли, видимо, подал человеку скот, взрыхлявший своими копытами илистые участки и втаптывавший глубже упавшие семена трав, отчего они потом быстрее всходили, и травы на этих участках росли лучше. В Египте, например, после по­сева на поля, покрытые мокрой грязью от наводнения, специаль­но выпускали мелкий скот, и он втаптывал рассеянные на ней зерна.

Важнейшим из всех земледельческих орудий считалось то, ко­торое человек употреблял во время сева хлеба. Такие орудия — разной формы и по-разному называвшиеся, встречаются у всех на­родов мира. На Руси они впервые упоминаются в «Русской прав­де», где говорится: «Дал ему господин плуг и борону...» У Геродота есть запись скифской легенды о том, как золотой плуг упал с неба и лишь младший из царских сыновей оказался в силах поднять его. Этот плуг стал символом царской власти. В египетских рельефах встречается изображение плуга, который держит в руках фараон.

В чешских и сербских песнях герой отправляется на войну, повесив плуг на гвоздь.

На Руси существовало какое-то мифическое существо, назы­вавшееся «Плуга». В русской летописи записано: «На вечери Рож­дества Христова и Богоявления Колед, Плуг и Усений (Овсень) не кликати». Существовало на Руси и древнеземледельческое ору­дие «рогалие». Нестор записал в летописи: «Аз же пристроих семь дней рогалие, ими же копати землю».

По-латыни слово «Arator» означало «бык», «таурус», «рог», и всякий рогатый скот во всех космогониях древности был постоян­ным символом света и его плодородной силы, а позднее и земледе­лия. Корова стала мифическим олицетворением земли не только как материка, но и как производящей силы. Санскритское слово «Go», сохранившееся в русском слове «говядина», означало одно­временно и «корова», и «земля». Все богини земли и хлебопашест­ва непременно имели в своей свите и корову, а египетская Изида нередко изображалась с коровьей головой. Бык или вол встреча­лись как аллегории земледелия. Возможно, поэтому в земледель­ческий период бог скота на Руси Волос, как считают некоторые ученые, стал покровителем и хлебопашества (вспомним обычай «завивать Волосу бородку» или оставлять несколько несжатых колосьев «Волосу на бородку»).

Примечательно, что в древности человек находил какое-то родство в понятиях плуга и корабля. Поэты и поныне сравнивают нивы с морскими волнами. Может быть, поэтому русское слово «плуг» и немецкое «der Pflug» берут свое начало от санскритского «plava» — корабль и связываются таким образом с глаголом «плавать», «плыть».

Понятие семени и посева во всех индоевропейских языках имеет родственное звучание: у сербов богиню хлебопашества звали Сева, на санскрите «sitia», что значит «жито», отсюда и Сита — индийская богиня хлебопашества. Хлебное се­мя — зерно, немецкое — «Когп», литовско-латышское — «sirnas-zirnas» переходит в значение гороха. Французское «Ыё» и английское «blead» означают не что иное, как «плод». Некоторые ученые полагают, что немецкое «Brot» (печеный хлеб) происходит от «Bread» («1» заменяется на «г»), подобно тому как санскритское «vrkas» переходит в русском языке в слово «волк».

У всех народов хлеб почитался лучшим благом земли, дающим жизнь. Сла­вянские «жито», «живот», «жизнь» соответствуют немецким «Leib» и «leben». а русское «хлеб» является точным синонимом «жито». Славянское «рожь» («родить», «урожай») происходит от корня «род».
После пшеницы и ржи важное место в земледелии занимал овес. Но сеяли его не для пропитания человека, а для кормления скота, птиц.

Сербское названиеовса — «zob», а слово «зобание» («зобати») означало «кормление», «корм». В русском языке этому слову соответствует «(птичий) зоб».

О грече (гречихе) до XV в. в письменных памятниках не упоминается. Неко­торые ученые предполагают, что, подобно рису и кукурузе, она появилась у сла­вян довольно поздно. Русское название «греча», «гречиха», латинское «Grikki» прямо указывают на то, что это растение принесено из Греции. На Руси существо­вала такая присказка: «Звали, позывали нашу гречу во Царьград побывать со князьями, со боярами, с честным овсом, с золотым ячменем...» Но согласно дру­гому сказанию, она привезена из татарского полона.

В представлениях о добре и богатстве хлеб занимает первое место в народных сказаниях, ибо славяне утверждали, что «Все добро от хлеба». И скотоводство в какое-то время отошло на вто­рой план, словно подтвердив новую славянскую мудрость: «Скоти­нушка родится, где хлеб водится». Слово «товар», происходив­шее от слова «тур» (лат. «Taurus» — бык), во многих славянских языках означало «гурт скота», что из земли родится, т. е. озна­чало «хлеб».

В период перехода к земледелию плуг стал принадлежностью земледельца и целого племени, покоривших землю и владевших ею, поэтому плуг в народных сказаниях неоднократно выступает сим­волом царства. У чехов в государи избирали того, кто обедает на железном столе (на плуге), а у скифов, как уже говорилось, царю-отцу наследовал тот из сыновей Таргитая, который в силах был справиться с золотым плугом, упавшим с неба на скифскую землю.

В русских былинах обладателем этого небесного плуга был Ми-кула Селянинович, богатырь, крестьянский сын. Это о нем сказано: «Тоби было, Микулушка, пахать, да орать, тоби было, Микулуш-ка, крестьянствовать». Род Микулушки, как говорится в песне, «любит Мать-сыра-земля», и вся дружина мудрого Вольги Всесла-вича не в силах поднять позолоченную сошку Микулину, которая, когда сам богатырь подбросил ее, улетела под облака. Это появле­ние символического плуга в руках богатыря-пахаря, богатыря-крестьянина прямо указывает на непосредственное владение зем­лей тех, кто ее обрабатывал,— крестьянства.

Интересно, что приведенное скифское предание о плуге очень напоминает сказание русских былин: подобно тому как младший
сын скифского царя лишь один в силах овладеть небесным плугом и за эту свою силу награжден наследством всей земли скифской, точно так же и наш русский Иван, тоже младший из сыновей, часто призывается в сказках поднять камень, который братья его не в силах сдвинуть с места, и благодаря могучей силе достигает цели своих поисков — получает отцовское наследство. Сам же зо­лотой плуг скифского царя очень похож на золотую сошку Микулы Селяниновича. Вот оно — наследие тысячелетий...