Получать новости по почте

Банник

В мифологических представлениях русских банник выступал как хозяин бани. Несмотря на то что баня служила для человека в первую очередь местом для мытья и стирки, в народном сознании она, в отличие от избы – жилого пространства, воспринималась как «нечистое» и опасное помещение. Обычно бани строили в некотором отдалении от дома, за огородом, а в некоторых местных традициях – у самого берега реки или другого водоема, то есть на границе «освоенного», «человеческого», пространства и мира природы и мифологических существ. Кроме того, эта постройка не освящалась, как дом, и в народе ее называли «хоромина погана», «без креста». Вместе с тем баня, помимо своего утилитарного значения, играла существеннейшую роль в жизни крестьян. Возможно, именно потому, что баня занимала «пограничное» место между мирами человека и природы, в ней совершались многочисленные обряды переходного характера и обрядовые акции, основанные на принципе контакта человека с существами «иного» мира. Так, у русских, там, где баня была обязательным строением (ведь в некоторых местностях бань не строили, а мылись в печи), рожали детей именно в ней. Во многих местных традициях непременным элементом свадебного обряда было посещение невестой бани накануне дня венчания, а также совместное мытье в ней молодоженов на второй день свадьбы. Эти действия осмыслялись не только как обычное телесное очищение, но и как символическое очищение, необходимое для перехода к новому этапу жизни человека. Перед большими праздниками крестьяне обязательно топили бани и приглашали туда помыться предков, умерших родственников. В банях нередко осуществлялись магические манипуляции знахарей, направленные на врачевание разных болезней. В этом строении девушки гадали, осуществляя контакт с потусторонними силами. Известно также, что в банях нередко происходили обряды посвящения обычного человека в колдуны. По новгородским поверьям, здесь собирались на посиделки проклятые и плели лапти. На Русском Севере широко распространен мифологический рассказ о проклятой девушке, явившейся в бане, когда парень на спор решается ночью взять оттуда камень с каменки; затем парень женится на этой девушке, и она возвращается в мир людей. Конечно, такая постройка в народном сознании не могла не наделяться мифологическим хозяином, которым и являлся банник.

     Именование этого персонажа отражает его местопребывание, и в разных местных традициях оно имело свои огласовки: «банник», «банник», «байник», «банной», «банщик». Его зачастую называли также «хозяином», что указывает на его статус полновластного «собственника» банного пространства.

     В обычное время банник невидим. Но если он показывается, то имеет облик обыкновенного человека, ростом со здорового мужчину, но черного, с длинными волосами, огненными глазами, железными руками с когтями. Чаще всего банника представляли голым и босым, покрытым грязью и листьями от веников. Иногда в мифологических рассказах он изображается маленьким старичком с длинной бородой. Согласно поверьям, банник может принять облик родственника или знакомого, который без меры поддает жару в бане. Может он показываться и в виде животных – собаки, зайца, кошки, лягушки, – а также оборачиваться неодушевленными предметами: веником, углем.

Представление о баннике в народном фольклоре

     Иногда в народных представлениях банник наделяется семьей, которую составляют не только жена, но и дети.

     Происхождение банника связывается с родами: в народе говорили, что он появляется в бане после того, как там побывает роженица и родится ребенок.

     Обычно банник находится за печью‑каменкой или под полком. Нередко крестьяне замечали, что после того, как вся семья вымоется, в бане можно слышать звуки льющейся воды, стук и грохот. По поверьям, это моется хозяин бани, а также подметает в ней веником. Содержание в чистоте и охрана банного строения являются обязанностью банника.

     Как и многие другие мифологические существа, банник часто напоминает о себе людям, находящимся в его владениях: он пугает моющихся в бане стуком в стену, хохотом, воем или храпом из‑за каменки, может окликнуть человека по имени или бросить в него камушек. Если банник не хочет пускать людей в баню, то может устроить так, что в бочках не будет воды, сколько бы ее ни носили:

     А вот в бане есть уже свой, не домовой, а банник, хозяин бани, он там живет, тоже безобразит, говорят. Вот слыхивала, затопили баню, стали воду носить, сколько ни носят, принесут – нальют – вроде много. Пойдут еще, ан, а воды опять нет, будто выливает кто. И так пять раз носили, пока догадались: банный хозяин, видать, не хотел, чтоб сегодня мылись. В тот день праздник какой‑то был, так ведь в праздник мыться нельзя. Ну что делать, так и ушли. А баню‑то зря топили. банник любит подшучивать над людьми, особенно над женщинами. Так, известны рассказы, где, по мнению крестьян, именно из‑за проделок банника женщина, собираясь одеваться после мытья, не видит своего белья; наутро же оно оказывается точно на том месте в предбаннике, куда его положили накануне.

     Отношение банника к людям не ограничивалось шутками и баловством. Он считался вредоносным существом, и о нем в народе так и говорили: «Баенный человеку не товарищ». Особенно жестоко он поступает с теми, кто нарушает нормы поведения в бане. Верили, что он может затащить человека под горячую каменку, содрать кожу, запихать в бочку для воды, не дать выйти из бани, задушить, если тот придет мыться в третьем, четвертом или седьмом пару, а также после захода солнца, в полночь. В Вологодской губернии считали, что баенный батюшка – злой, а баенная матушка помогает людям. Однако и банник, и особенно баенница опасны для новорожденных. Они могут подменить ребенка, оставленного в бане без присмотра. банник обменивает также детей у тех матерей, которые их ругают в бане:

     Одна оставила дите в бане, баня‑то под горой у нас. А сама за водой пошла. Он заревел, она и заругала его. И с водой‑то идет, а он все ревет, ревет. Она его вымыла, а он все ревет‑ревет‑ревет. Трои сутки – все ревет. Тетка говорит: «Что‑то Васька у меня не такой: глаза голубы стали, ножки отнялись». И не заговорил тоже. И на семнадцатом году затерялся. Растаял, как не был. Где ни искали – нет его. В подобных случаях, даже если и не обменят ребенка, то он, по поверьям, будет с недостатками в умственном развитии:

     В бане нельзя ни чертыхаться, ни ругаться. В деревне девка есть: мать в баню с ней с маленькой пошла, мыло дома забыла. Чертыхнулась, девку оставила и за мылом побежала. Прибежала, а девка не в себе была. С тех пор с ней мучается: не в себе девка. А все потому, что в бане ругалась. Ругаться в бане не разрешалось никому. Повсеместно у русских существовал также запрет на посещение бани в определенные дни и время суток, и нарушение этого запрета грозило наказанием, исходящим от банника. Так, нельзя было ходить в баню в праздники, на Святки, а также ночью, особенно в полночь, поскольку это время мытья самого банника. Опасным считалось ходить в последний пар одному, спать в бане после мытья. В народе верили, что в таких случаях банник может задушить человека или содрать с него кожу.

     По поверьям, баннику не нравится, если моющиеся суетятся в бане, торопя друг друга. Вот как об этом повествуется в одном мифологическом рассказе:

     Так вот нам старики говорили: «Ребятишки, если моетесь в бане, один другого не торопите, а то банник задавит». Вот такой случай был. Один мужик мылся в бане, а другой ему говорит:

     Ну, чего ты там, скоро или нет? – Раза три спросил. А потом из бани голос‑то:

     Нет, я еще его обдираю только!

     Ну, он сразу побоялся, а потом открыл дверь‑то, а у того мужика, который мылся, одни ноги торчат! Его банник в эту щель протащил. Такая теснота, что голова сплющена. Ну, вытащили, а ободрать‑то его банник не успел. Для предотвращения гнева банника при входе в баню всегда надо спрашиваться у хозяев: «Хозяин, хозяюшка, пустите в баню попариться». В Смоленской губернии, входя в баню, говорили: «Крещеный на полок, некрещеный с полка». Чтобы не опасаться шуток банника, мылись с молитвой. Чтобы сохранять добрые отношения с банником, последний, кто моется в бане, не должен в ней ничего осенять крестным знамением. Все ведра и бочки следует оставить открытыми и сказать: «Мойся, хозяин!» Нередко для банника оставляли не только воду, но и мыло с веником, чтобы он мог и помыться, и попариться. Иначе он, рассердившись, будет в следующий раз брызгать кипятком, напускать угар. Согласно традиционным представлениям, банник любит, когда люди содержат баню в чистоте.

     Если строили новую баню, в жертву баннику приносили черную курицу: ее душили и, не ощипывая, закапывали под порогом строения. После этого от бани шли вперед спиной, кланяясь хозяину. На Вологодчине, протапливая новую баню в первый раз, на каменку сверху бросали соль.

     Останавливающее воздействие на вредоносные действия ба‑енника, как и других мифологических существ, приписывалось как молитве, так и грубой брани. Кроме того, защитной силой в крестьянском сознании наделялся нательный крест. Не случайно, в народе было принято не снимать его, когда мылись в бане.

     Несмотря на традиционные представления об опасном характере банника, он, согласно рассказам крестьян, иногда берет под опеку уважительно относящихся к нему людей и защищает от «чужих» банников, вступая даже с последними в драку. В одном новгородском мифологическом рассказе повествуется, как путника поместили ночевать в протопленной накануне бане:

     На другое утро этот мужик и рассказывает: «Лег я на полок и заснул. Вдруг входит в баню такой мужчина, ровно как подовинник, и говорит: «Эй, хозяин! На беседу звал, а сам ночлежников пускаешь, я вот его задушу!» Вдруг поднимается половица и выходит хозяин, говоря: «» его пустил, так я и защищаю, не тронь его». И начали они бороться. Долго боролись, а все не могут друг друга побороть. Вдруг хозяин и кричит мне: «Сними крест да хлещи его!» Поднявшись как‑то, я послушался и начал хлестать, и вдруг оба пропали». В Святки к баннику, как и к хозяевам других хозяйственных построек, обращались девушки во время гаданий. Самые смелые гадальщицы отправлялись в полночь к бане и перед приоткрытой в нее дверью поднимали сарафаны или совали руку в дымник: если банник прикоснется мохнатой рукой, то полагали, что жених будет богатый, а если голой рукой – бедный.

     Как представителю мира мифологических существ баенни‑ку приписывали обладание разными чудесными предметами. В Вологодской губернии, например, верили, что у банника хранится шапка‑невидимка, которую он один раз в год в полночь кладет сушить на каменку; если исхитриться и поймать этот момент, то можно ее взять и быть ее обладателем. В некоторых местах полагали, что эту шапку можно добыть во время пасхальной заутрени, когда банник, по поверьям, спит; сорвав с его головы шапку, нужно скорее, пока хозяин не проснулся, добежать до церкви. В противном случае банник догонит и убьет похитителя. В Олонецкой губернии считали, что за шапкой нужно прийти в баню в пасхальную ночь, положить нательный крест и нож в левый сапог, сесть лицом к стене и все проклясть; тогда из‑под полка должен появиться старик с шапкой невидимкой. Согласно народным представлениям, смельчак, заполучивший шапку‑невидимку, становится колдуном. Кое‑где верили, что у баенни‑ка есть еще одна диковинка – неразменная монета, всегда возвращающаяся к своему владельцу. Воронежские крестьяне считали, что для получения ее следует в полночь бросить в баню спеленатую черную кошку и сказать: «На тебе ребенка, дай мне беспереводный целковый». После этого нужно было скорее выбежать из бани и очертить себя крестом три раза.

     Банник – не единственный обитатель банной постройки. Выше уже отмечалось, что у него, по поверьям, могут быть и жена, и дети. Кроме того, в некоторых местностях близкими ему по местопребыванию, функциям и проявлениям являются самостоятельные женские персонажи: байниха, или байница, баенная бабушка, обдериха.

     В некоторых местах Вологодской и Новгородской губерний бытовали представления о кикиморах как сезонных мифологических существах: здесь считали, что они появляются только в Святки или даже только, одну ночь перед Рождеством. Возможно, с этими представлениями был связан местный обычай на Святки рядиться кикиморами. Ряженые, чаще всего это были старухи, приходили на святочные игрища в образе этих мифологических существ: они надевали рваную одежду, брали большую палку, изображающую веретено, садились на полати, свесив ноги вниз, и «пряли», «показывая пример» девушкам. Если же те смеялись над ряжеными старухами и хватали их за ноги, «кикиморы» били их палкой‑«веретеном».

     В поверьях XIX века и более позднего времени образ кикиморы в значительной степени утратил свои специфические черты; кикиморами в народе могли уже именовать разнообразных опасных для человека персонажей.